ПЛАТОК ИЗ СНЕГА
Давным-давно, когда реки ещё были безымянными и густыми от рыбы, в деревне посреди зелёной долины жили муж и жена. Первые годы они друг друга любили, но потом муж от жены отдалился. Вставал с наморщенным лбом и ходил так до ночи. Бедная Сарине по вечерам садилась перед Эрамом, расчёсывала волосы и нежно на него смотрела. Тот прятал взгляд куда мог. Женщина в слезах выбегала под звёзды, неслась к реке, забиралась на камень.
— Почему муж меня сторонится? — спрашивала у реки, но река молчала.
Молчал камень, молчали звёзды, молчало сердце несчастной.
Однажды утром Сарине заметила, что последний лист с яблони унёс ветер. Сквозь голые ветки стало хорошо видно гору, у вершины которой был спрятан домик. Туда, как старые волки уходят из стаи, ушла жить бабушка Сарине. Эрам был на сенокосе, потому Сарине решила пойти проведать старушку. Заполнила котомку банками с вареньем, косами чеснока, кульками с сухими грибами, завернулась в тёплую шаль и пошла вверх по тропинке.
Тропинка поднимала её, поднимала. Солнце делалось всё крупнее, но уже не грело, только светило. Сарине глядела то на него, то на своё обручальное кольцо на распухшем пальце; вздыхала. Забиралась выше, выше и наконец дошла до домика на вершине, откуда видны рога быка, который держит на спине землю.
Едва поднесла кулак к двери, как бабушка ей открыла.
— Хорошее было лето, — сказала старушка, когда увидела угощение из долины.
Сарине опустила глаза и пожала плечами. Старушка, для которой годы прошли не зря, сразу обо всём догадалась. Она сняла с внучки дырявую шаль и посадила у печи. В этот миг послышался страшный грохот. Снег свалился с вершины горы и спрятал под собой домик. Лишь труба осталась торчать над холодным покровом.
— Как же я вернусь к Эраму? — Сарине металась по дому. — Не оставила ему даже записки.
— Придётся дождаться, пока снег растает.
Сарине села на пол и зарыдала, а старушка вытащила из кладовой мешок с сухарями, припасёнными на случай лавины.
Два дня спустя Эрам приехал домой на телеге, заполненной сеном. Удивился, что Сарине не встретила его на пороге. Дёрнул дверь — заперта. Достал ключ и сделал два оборота.
— Сарине! — позвал.
Тихо.
Он подбежал к шкафу: платья жены были на месте. Запустил руку в мешочек с горохом и нащупал платок с деньгами. Поразмышлял немного, затем разжёг огонь в печи и, насвистывая, разбил яйца со скорлупой на сковородку.
Наступила зима. Сарине и старушка жили, отделённые от остального мира снежным покровом.
— Растает, — говорила старушка. — Всё тает. Нужно только набраться терпения и дождаться.
Сарине кивала, открывала дверь и набирала в кастрюлю снега для супа и чая. Женщины ели и снова брались за рукоделие. Сарине крутила нити, бабушка ткала из них платок для внучки.
Дни шли, чтобы никогда не вернуться. Солнце над горами теплело, теплело и наконец нагрелось. Снег растаял. Бабушка закутала Сарине в новый платок и отправила вниз по тропинке.
— Иди внучка, кое-кто давно ждёт тебя.
Эрам, худой и бледный, сидел на веранде. Едва увидел жену вдалеке, подбежал к ней и обнял. Снял платок с её головы, впился в лицо поцелуем. С тех пор муж каждый вечер, каждое утро искал её взгляд и её губы; был рядом с Сарине и телом, и сердцем.
За весной пришло лето, за летом — осень, но Сарине больше холода не боялась. У неё был бабушкин платок — он согреет, когда не греют объятия. А лёд — он растает, всё тает. Нужно только суметь дождаться...