Место, где игла времени не скребет по пластинке жизни. Граммофон меннонитов сломался и не играет в унисон с остальным миром. Каждый их день тянется вечность, как в детстве. Все потому, что единственный на всю деревню светящийся экранчик находился у меня в кармане. Он крал мое время, но не их.
Даже если бы я положила свой телефон посреди улицы, им бы никто не заинтересовался. Его бы отпихнули с дороги куда-нибудь в кусты, потому что этим людям непонятна его значимость. Жизнь в такой общине — терапия настоящими ценностями. Все семьи занимаются хозяйством: выращивают скот, овощи и фрукты так, как это делали несколько веков назад. Их урожай за большие деньги скупают владельцы магазинов с экологичными продуктами. Мода на все органическое наплодила в крупных городах лавки и рестораны, посетители которых щедро платят за яйца с оранжевым желтком и яблоки, которые пахнут как яблоки, а не как пластик. Но те, кто все это выращивает, не гонятся за объемом и не хотят вместо одного мешка картошки производить три за счет новых химических удобрений. Им нужно ровно столько денег, сколько нужно. Зачем больше?
Лишь недавно они согласились на автомобили и тракторы — единственные приметы нашего времени в их общине. Люди эти — меннониты, потомки голландских и немецких переселенцев. Их предки выбрали просторы мексиканского штата Чиуауа не столько из-за климата, который похож на климат их родины, сколько потому, что только отсюда их никто не гнал. Соседями оказались индейцы тараумара, еще более закрытые, чем они сами, и койоты, еще более дикие, чем они сами.
Так, после гонений из Европы, России, Канады и США меннониты нашли землю обетованную, где их никто не трогал, не заставлял служить в армии, давать присягу. Гонения эти начались еще пять веков назад, когда католический священник Менно Симонс собрал вокруг себя последователей. Он, пацифист и весьма образованный человек, объединил людей, которые были против войн: их в то время повсеместно развязывали представители церкви. Меннониты стали жить общиной и переселялись отовсюду, где не уважали их ценности.
После мытарств по всему миру в 1922 году поезд с 36 вагонами прибыл в штат Чиуауа. Вагоны были загружены вещами, скотом, инструментами меннонитов-переселенцев. Почти 5000 человек высадились со всем своим скарбом посреди пустыни, которую им в распоряжение предоставил тогдашний президент Альваро Обрегон. Им руководило желание заселить необитаемые земли Мексики. Он знал, что меннониты-пацифисты не несут никакой угрозы: религия запрещает им прикасаться к оружию, а их опыт земледелия будет полезным для страны, экономику которой подшатывает страсть местных к текиле, революциям и играм со смертью. Прививка правильными ценностями прошла для страны незаметно: меннониты как жили, так и живут в изоляции. Только кормят жителей городов своими вкусными продуктами да вызывают зависть у тех, кто съезжает на ногтях по обоям, когда дома пропадает интернет.
Я приехала на север за несколько дней до посадки на поезд Chepe, который идет целый день от города Чиуауа до моря Кортеса, потому было время побродить по окрестностям и посмотреть поселение меннонитов. Я была бы рада научиться у них какому-нибудь настоящему делу: варить такой сыр, как они, печь хлеб и вычесывать гривы лошадей, но каждому, кто не отсюда, придется побиться лбом о стеклянный купол отчуждения, который хранит эту общину от вируса цивилизации. Я была его носителем и бродила по поселению с источниками опасности: фотоаппаратом и смартфоном.
Гида по деревне, которого мне рекомендовал знакомый, найти не удалось. Мужчины в соломенных шляпах, завидев меня, переходили на другую сторону улицы без асфальта. Те, к кому я обращалась, отвечали и на английском, и на испанском, но неохотно. Все отправляли меня в маленький музей, где для туристов вывешены старые фотографии жизни менонитов. Самих туристов не то чтобы много, но от них никуда не деться. Несмотря на то что меннонитам удалось добиться определенной независимости от правительства Мексики, нельзя запретить чужеземцам ходить по их поселению. Обласканные трудом хлебные земли с образцовыми яблочными садами, кукурузными и пшеничными полями, высокими красивыми людьми в старомодной одежде притягивают и любителей экзотики, и тоскующих по прелести сельской жизни горожан из разных уголков мира.
В последнее время в мексиканских и российских газетах все чаще появляется информация, что меннониты с севера Мексики собираются перебираться в Россию под предлогом ухудшающихся условий для земледелия. Есть и другая версия, что гонения продолжаются. То спокойных миролюбивых меннонитов обвиняют в нелегальном бурении скважины, то в торговле наркотиками, то еще в чем-то.
Если раньше членов общины гнали католики с факелами и вилами, то теперь дубинки в руках у политиков и журналистов. Меннониты надеялись затеряться в пустыне Мексики, чтобы о них все забыли и позволили жить спокойно. Теперь у них такая же надежда на Россию с ее просторами и нераспаханными полями. Может быть, вынужденным кочевникам на этот раз удастся устроиться в одном месте и отгородиться от мира, в котором тем, кто не любит войну, приходится хуже всего.