В месте, где ангелы, притворяясь орлами, играют в игры, одним боком с холма сползает деревня. Ангелы помнят, овцы и пастухи помнят, как однажды в сумерках по дороге к этой деревне прошла пара. Весь путь они держались за руки. За спиной у мужчины висела сумка. Женщина вела козочку на верёвке. Они забрались вверх по склону, открыли калитку и вошли в один из дворов. У крыльца мужчина впервые отпустил ладонь своей спутницы. Крикнул:

 

— Мехри! 

Дверь скрипнула, из темноты дома сверкнули два испуганных глаза.

 

Сабир бросил сумку на траву, подбежал к дочке и крепко её обнял. Амаль привязала козу, достала из кармана платок и вытерла пыль с каблуков и носов туфель, оправила юбку и блузку, а её муж и девочка всё не разнимали объятий.

 

Чужая кухня показалась Амаль неуютной. Она перемыла посуду, оттёрла щёткой ложки и вилки. Сняла закопчённые занавески, отнесла в сарай истоптанный коврик и только тогда взялась готовить ужин.

 

В это время Сабир шилом сделал дырку в ремешке из телячьей кожи. Затем поставил стрелки на детских часиках точно по своим стрелкам. Дочка сидела у него на коленях.

 

— Я вернусь в пятницу, когда маленькая стрелка покажет восемь, и мы будем вместе все выходные. Поняла? 
Девочка кивнула.

 

— Пока я на работе, Амаль за тобой присмотрит. 

Мехри поглядела на незнакомку — та помахала ей из кухни.

 

— Ты её любишь больше, чем маму? 

Сабир не ответил. Он от чего-то засмеялся и поцеловал дочку в макушку.

 

Пять дней в неделю Сабир работал на реке переплавщиком брёвен. Тесал стволы, связывал их вместе, отправлял по течению. Всё это время в деревне на холме маленькая Мехри не отрывала взгляд от циферблата. Едва наступала пятница, девочка только и делала, что считала круги тонкой стрелки. Как только Сабир появлялся в дверях, Мехри прыгала на него и не расплетала рук вокруг отцовской шеи все выходные.

 

— Зря ты её так балуешь, — сказала Амаль, нарезая мужу ломтями вяленый окорок в травах.

 

Сабир лишь улыбнулся на эти её слова и усадил жену к себе на колени.

 

— Отец должен быть с дочкой построже.

 

— А я не хочу построже.

 

Звонкий поцелуй.

 

— Для строгости у неё есть ты, ворчунья.

 

Сабир щипал молодую жену за щёки, щекотал рёбра — та хохотала, зажимая себе рот, чтобы не разбудить Мехри.

 

Ночь пятницы всегда была пропитана счастьем и лаской, но с субботнего утра для Амаль начиналась мука. Мехри завтракала, обедала, ужинала у отца на коленях. Куда бы он ни пошёл — она за ним; что бы ни делал — она ему помогала. Если они куда-то отправлялись втроём, ни одной ладони мужа Амаль не доставалось.

Она молчала, и от этого злого молчания на лице женщины проступили пятна.

 

— Вы идите на рынок, у меня дома дел по горло, — однажды сказала Амаль мужу.

 

Ждала, что тот начнёт её уговаривать пойти с ними, но Сабир только бросил:

 

— Ладно.

 

Взял дочку за руку и пошёл вниз с холма по тропинке. Амаль глядела им вслед и пыталась вспомнить, когда именно не дала монету какой-нибудь нищенке или цыганке. Ведь кто-то же её проклял.

 

— И зачем так быстро согласилась выйти за него замуж? — рассуждала Амаль, пока чистила лук в пустом доме. — Ведь ещё могла пожить с родителями, повыбирать. Рахим приносил цветы, Давид — сыр из своей сыроварни. Грегор помогал поднести ведро от колодца. Поторопилась, потому что отец повторял: «Решайся быстрее, а то останешься никому не нужной». Да и мама то же самое говорила. Вот я и пошла за первого, кто позвал, чтобы было им счастье.

 

Амаль порубила картофелины на куски и бросила их в воду, зажгла огонь под кастрюлей. Достала миску с замаринованной бараниной, положила куски на сковородку. Капли шипящего масла кололи ей руки.

 

— Отец никогда не нянчился со мной так. Я знала своё место, сидела тихо. Если где-нибудь валялась хоть одна игрушка, мне здорово перепадало, а Сабир этой всё позволяет…

 

Амаль погасила огонь, села у окна с тарелкой. Пока ела, наблюдала за улицей сквозь дырочки в тюли. Вдруг заметила, как мимо окон прошёл человек в маске. Женщина выскочила из дома и окликнула незнакомца.

 

Человек в маске съел обед и жестом велел Амаль убрать тарелки. Он постелил на стол платок в узорах и пятнах. Открыл книгу с обложкой из сердолика в случайном месте — Амаль знала, что там у него ответы на все вопросы. Затем гость долго разглядывал линии на ладони хозяйки. Покачал головой и бросил на платок ракушки — их он носил на нитке, украденной из юбки цыганки. Спросил у Амаль дату и место рождения, вычислил, что для неё приготовили звёзды. Вытянул из колоды карту друидов и взялся рисовать узор судьбы. Рисовал долго, потом попросил плату, но столько денег у Амали не оказалось. Она отдала свою козочку человеку в маске.

 

Сабир с Мехри вернулись затемно. Усталые, румяные, сразу легли, ужинать не стали.

 

Амаль в ту ночь не спала, разглядывала рисунок своей судьбы, крутила его так и этак. Долго решалась и наконец подошла к спящему мужу.

 

— Я ухожу.

 

Тот приподнял голову с подушки и поглядел на жену одним глазом.

 

— Встаёшь? Темно же.

 

— Возвращаюсь к родителям.

 

Муж обнял Амаль, прижал к себе и через мгновение захрапел ей в ухо.

 

Утром Сабир и Мерхи наблюдали, как Амаль собирала вещи. Девочка дрожала, отец гладил её по чёрным кривым косичкам, которые она сама себе заплетала. Амаль складывала одежду в сумку, раздумывала, доставала из сумки, меняла в шкафу на другую.

 

— Жаль, что ты так решила. Мы с Мехри хотим, чтобы ты осталась.

 

Сабир мягко толкнул дочь в спину, девочка вцепилась в его штанину — Амаль заметила это краем глаза.

 

— Здесь я несчастна. На моём узоре судьбы написано, что я должна зайти на гору и с неё спуститься. 

Сабир развёл руками.

 

— О чём ты? Не понимаю.

 

— Не понимаешь, мне это ясно.

 

Амаль покинула дом с пустыми руками. Оставила позади холм, над которым ангелы играют в игры, прошла дорогу по своим следам обратно к родительскому дому, к началу.

 

В полночь легла на свою девичью постель не раздеваясь. Сжимала веки, но сон не шёл, лишь мучили воспоминания.

 

— Отведи меня на пруд, хочу покормить яблоками дракона, — Мехри дёргала Амаль за юбку, пока та вытирала пыль с верхних полок.

 

— Нет там никакого дракона.

 

— Есть! Я видела! У него спина шире бочки. Чешуйки у него разных цветов, как у дуги на небе.

 

— Отойди, не мешайся.

 

Амаль повернулась с бока на спину и так лежала. Задремала лишь перед рассветом. Во сне она увидела свой первый день в доме мужа: калитку, козочку на верёвке, туфли в пыли. Когда Сабир разжал её ладонь, Амаль спросила:

 

— Почему ты это сделал?

 

— Чтобы освободить тебе руки.

 

— Для чего?

 

Приоткрылась дверь, из полумрака выглянула Мехри.

 
В этот раз Амаль обняла девочку со всей силы.