ПЕСЧАНАЯ БУРЯ
Когда впереди видишь оазис, всегда есть вероятность ошибки. Это может быть мираж, иллюзия или фата-моргана. Но всё же идёшь к нему, не замечая ни ветра, ни жажды, ни как губы покрываются коркой, как трескаются, кровоточат и высыхают. Тогда шаг за шагом зелёный остров в коралловом море пустыни становится ближе, а сердце ликует.
Там, в оазисе, ветер бьётся в стены шатров. Внутри на коврах отдыхают мужчины. Верблюды лежат у колодца, поджав ноги. Женщины с кувшинами на головах двигаются бесшумно, как лисы. Всё в точности так, как описано в сказках.
Когда ходишь по планете один, твоя привилегия — подслушивать разговоры. Не нырять целиком, а задержать дыхание и на миг опустить голову в водоём чужой жизни, у кого это озеро, у кого — река, у кого — болото. Я сел у одной из палаток, сделал вид, что высыпаю песок из ботинок, и услышал:
— …Ощущение такое, как перед песчаной бурей: исчезают все звуки, жизнь замирает, перестаёт дуть ветер, что-то чёрное зарождается на горизонте, но ещё не понимаешь, что это такое. Только чувствуешь духоту и тревогу.
— Как при песчаной буре, дёргаться не надо, дочка. Если поняла, что близко ненастье, остановись, ляг на землю и чем-нибудь накройся. Песчаные бури не длятся долго. Знаешь, от них бывает и польза. Не повредит полежать пару часов лицом в пол, а потом стряхнуть песок, вдохнуть глубоко и понять, что выжить — это уже счастье. Если твой дом завалился, значит был построен плохо или не на своём месте. Сфинкс пережил миллионы песчаных бурь, войны, упадок цивилизации; видел караваны, убийц, кладоискателей и праздных любопытных, но всё так же остаётся Сфинксом. Карфаген остаётся Карфагеном, хотя на старых камнях выросли новые виллы. По костям прежних людей ходят новые люди. Им на смену придут другие, но Карфаген так и останется Карфагеном. Добротный ковёр перевозят с места на место, даже когда он стал бледней под ласками солнца. Сотканный руками, он впитывает тепло, а узор так задуман, чтобы быть лабиринтом для взгляда. Поблуждал по нему глазами, отвлёкся, и вроде бы стало легче, и уже не хочется ни спорить, ни делить, ни расставаться. Только выпить чай и долить ещё немного в пиалу, закусить сладким орешком, закрыть глаза и тихо спеть любимую песню. Так что просто дождись, когда пройдёт буря, и всё увидишь. Если шатёр не поднять — начинай разбрасывать камни. Если дом остался на месте, возьми веник и вымети песок из щелей. Значит твой брак — храм Геродота, Петра и Пальмира, и больше ни о чём беспокоиться не нужно.
Перестать подслушивать следует до того, как разговор будет окончен. Я пошёл вперёд, на другие голоса из палаток. Как в паутинах в коридоре старого замка, запутывался в диалогах о хворосте, о муке для лепёшек, о высохшей на верёвках одежде. Подумал: «Хорошо, что больше никто не говорит о песчаной буре. Хорошо, что она близится только к одной палатке. Впрочем, буря не страшна тому, кто знает, что это только проверка». Раскрыл карту и стал размышлять, куда отправиться дальше.
Там, в оазисе, ветер бьётся в стены шатров. Внутри на коврах отдыхают мужчины. Верблюды лежат у колодца, поджав ноги. Женщины с кувшинами на головах двигаются бесшумно, как лисы. Всё в точности так, как описано в сказках.
Когда ходишь по планете один, твоя привилегия — подслушивать разговоры. Не нырять целиком, а задержать дыхание и на миг опустить голову в водоём чужой жизни, у кого это озеро, у кого — река, у кого — болото. Я сел у одной из палаток, сделал вид, что высыпаю песок из ботинок, и услышал:
— …Ощущение такое, как перед песчаной бурей: исчезают все звуки, жизнь замирает, перестаёт дуть ветер, что-то чёрное зарождается на горизонте, но ещё не понимаешь, что это такое. Только чувствуешь духоту и тревогу.
— Как при песчаной буре, дёргаться не надо, дочка. Если поняла, что близко ненастье, остановись, ляг на землю и чем-нибудь накройся. Песчаные бури не длятся долго. Знаешь, от них бывает и польза. Не повредит полежать пару часов лицом в пол, а потом стряхнуть песок, вдохнуть глубоко и понять, что выжить — это уже счастье. Если твой дом завалился, значит был построен плохо или не на своём месте. Сфинкс пережил миллионы песчаных бурь, войны, упадок цивилизации; видел караваны, убийц, кладоискателей и праздных любопытных, но всё так же остаётся Сфинксом. Карфаген остаётся Карфагеном, хотя на старых камнях выросли новые виллы. По костям прежних людей ходят новые люди. Им на смену придут другие, но Карфаген так и останется Карфагеном. Добротный ковёр перевозят с места на место, даже когда он стал бледней под ласками солнца. Сотканный руками, он впитывает тепло, а узор так задуман, чтобы быть лабиринтом для взгляда. Поблуждал по нему глазами, отвлёкся, и вроде бы стало легче, и уже не хочется ни спорить, ни делить, ни расставаться. Только выпить чай и долить ещё немного в пиалу, закусить сладким орешком, закрыть глаза и тихо спеть любимую песню. Так что просто дождись, когда пройдёт буря, и всё увидишь. Если шатёр не поднять — начинай разбрасывать камни. Если дом остался на месте, возьми веник и вымети песок из щелей. Значит твой брак — храм Геродота, Петра и Пальмира, и больше ни о чём беспокоиться не нужно.
Перестать подслушивать следует до того, как разговор будет окончен. Я пошёл вперёд, на другие голоса из палаток. Как в паутинах в коридоре старого замка, запутывался в диалогах о хворосте, о муке для лепёшек, о высохшей на верёвках одежде. Подумал: «Хорошо, что больше никто не говорит о песчаной буре. Хорошо, что она близится только к одной палатке. Впрочем, буря не страшна тому, кто знает, что это только проверка». Раскрыл карту и стал размышлять, куда отправиться дальше.